Ад администрации
Основная масса зэков «красного» лагеря, несомненно, страдает. Осуждённые в режимных отрядах ничем не заняты и постепенно тупеют перед телевизором или радиоприёмником с ежедневной передачей о правилах внутреннего распорядка (ПВР). В производственных — рабочих — отрядах зэки, наоборот, с утра до вечера пашут на предприимчивого начальника колонии в промзоне. Однако по сравнению с простым активистом из отряда СДП любой другой зэк живёт шикарно.
Когда в «красном» лагере обычный заключённый без связей и денег попадает в систему СДП, то выбор у него небольшой: смириться и делать всё, что скажут, или страдать от издевательств, а потом всё равно смириться и делать всё, что скажут.
После двухнедельного карантинного ада зэки распределяются администрацией по отрядам и должностям. Не повезло тем, кто по той или иной причине попадает в СДП. Как минимум спать им придётся куда меньше положенного, а получать по печени, наоборот, гораздо больше.
Первые три дня неофит учит администрацию лагеря. Это значит, что в свободное между подъёмом и отбоем время зэк сидит и, словно стихотворение в школе, учит ФИО, звания и должности всех тех представителей администрации, что работают в лагере. Десятки фамилий и званий перепутать легко, далеко не все зэки хорошо знают русский язык, но в тугой атмосфере страха, так умело создаваемой садистами-активистами, экзамен по администрации не сдают единицы. Кто в школе так и не научился рассказывать стихи, был позже жестоко бит в лагерном СДП.
Теоретическая зубрёжка сменяется практикой в лагере. Если посмотреть на лагерь с высоты птичьего полёта, то на всех перекрёстках и узловых объектах можно заметить «эсдэпуриков». У каждого из них в руках блокнот, за ухом — карандаш. В лагере активисты СДП следят за всем и всеми: записывают передвижение сотрудников администрации, ведут хронометраж и пишут о маршрутах тех зэков, что интересуют оперов или верхушку СДП, подслушивают разговоры и даже пытаются вербовать в свои агенты обычных зэков.
«Мент колонии». 2018 год, колония ИК-40 г. Кемерово.
«Эсдэпушник» обязан знать в лицо всех сотрудников администрации, издалека узнавать по походке любого работника колонии. Поэтому новички стоят, например, на углу штаба и часами смотрят на «шлюза» — входные двери в лагерь. Как только они заметят появившегося сотрудника, то тут же подают жестами сигнал на следующую точку «эсдэрупиков» где-нибудь метров за тридцать и записывают на листок время и код сотрудника. Чтобы записи были точными, а связь — мгновенной и в тоже время не считывалась случайным наблюдателем, все сигналы и записки кодированы. Каждому сотруднику администрации верхушкой СДП присвоен код в виде цифры и жеста. Стоит какому-нибудь заместителю начальника выйти с обходом в лагерь, как впереди него летит весть: такой-то и во столько-то вышел из штаба и идёт в зону. Центровые узлы нервной системы лагеря приходят в боевую готовность: прячут запрещенные предметы, наводят в отрядах и на объектах лоск и готовят отчёты.
С помощью зэков администрация следит в том числе и за своими же сотрудниками. На любом обходе и при отрядных плановых обысках всегда присутствует «эсдэпурик» и пишет, что и у кого изъято, во сколько был закончен обыск и сколько пакетов с изъятыми вещами были доставлены в дежурку. Таким образом «хозяин» лагеря исключает возможность появления коррупционных связей между осуждёнными и сотрудниками.
Так же тщательно СДП следит и за зэками, правда, не за всей массой, а только за теми, кто на карандаше. Профучётники и юридически грамотные заключённые, наглецы и потенциальные бунтари — все те зэки, кто представляет какой-то интерес для оперативников, берутся на особый контроль, «на карандаш». «Эсдэпурики» их так и называют — «карандаши». Их разговоры пишутся, передвижение по лагерю — пишется, время посещения туалета — пишется. Не нужно никаких видеокамер и умных систем наблюдения: зэки следят и докладывают не хуже, но гораздо дешевле.
Незнакомцы
Поводом для возбуждения дела на Егорова стали четыре административных протокола, составленные на активиста в 2018 году. В мае суд назначил Егорову 30 часов обязательных работ, посчитав его виновным по части 5 статьи 20.2 КоАП — нарушения порядка проведения митинга участником. В июне активист провел трое суток в спецприемнике, на этот раз уже по части 6.1 статьи 20.2 КоАП — нарушение порядка проведения митинга, повлекшее помехи транспорту. 22 августа суд назначил Егорову 25 часов обязательных работ за организацию несогласованного митинга.
«Что важно понимать про дело Егорова? Все остальные были задержаны на акциях, в которых действительно участвовали, прийти на которые действительно призывали, — рассуждает Эйсмонт. — Это не делает их уголовные дела хоть сколько-то оправданными, но в случае Егорова не было и этого
Три из четырех эпизодов у него построены на провокациях».
У нее уже был опыт работы по «дадинской» статье — она защищала активиста Константина Котова и мундепа Юлию Галямину. После приговора Котову, вспоминает адвокат, ей звонил следователь по делу Егорова со словами: «Какая интересная практика складывается по этой статье, Мария Олеговна».
Коломенские активисты рассказывают о провокациях на акциях протеста не первый год. Егоров говорит, что схема каждый раз примерно одна и та же: на акции появляются несколько мужчин, которых никто из местных активистов не знает, их «мирно» задерживает полиция, а в отделении они пишут объяснительные — одинаковые вплоть до запятых — о том, что прийти на несогласованную с властями акцию они решили по призыву кого-то из участников протеста, например, самого Егорова. После этого задержанных отпускают с минимальными штрафами, которые они потом не выплачивают. Каждый из таких провокаторов, говорит Егоров, неоднократно привлекался за мелкие правонарушения: распитие спиртных напитков, курение на детских площадках или вождение в нетрезвом виде.
Первый такой случай произошел с Егоровым летом 2018 года. Участники инициативной группы, выступающие против своза мусора из Москвы в Коломну, стояли на подъездах к полигону, считали количество мусоровозов и записывали номера. Вскоре к ним присоединились неизвестные активистам мужчины.
«Мы поинтересовались у них, что они тут делают, и они сказали, что приехали на ярмарку сыра, увидели информацию, что происходит перекрытие дороги, и приехали сюда. Мужчины предлагали собравшимся посетить ярмарку, говорили, что угостят сыром. Потом говорят: «А что вы стоите и ничего не делаете?». Мы ответили: «А что мы должны делать? Не под колеса же нам бросаться». Они говорят: «Может, какие-то ежи вам под колеса бросать? Чтобы машины в кювет уходили». Мы говорим, что нет, мы такими делами не занимаемся. Мы просто стоим и мониторим машины», — рассказывала в суде активистка Екатерина Устинова.
Простояли на дороге мужчины недолго. «Вскоре к ним подошел полицейский и предложил проехать в отделение полиции и дать свидетельские показания. Одного увезла полиция на служебной машине, остальные якобы поехали за ним. В отделении он дал свидетельские показания, а остальные якобы последовали его примеру и тоже дали показания, что я организатор митинга», — рассказывает Вячеслав Егоров. По его словам, к этому моменту он сам уже успел уехать от дороги, ведущей к полигону — ему пора было забирать ребенка из детского сада. По пути его остановили полицейские и забрали в участок для составления протокола. За этот эпизод Егоров впоследствии провел под арестом трое суток.
«Это, надо сказать, вообще коломенский колорит, Слава же не один там такой», — рассказывает Мария Эйсмонт. По похожей схеме привлекли к административной ответственности другого коломенского активиста Алексея Холкина, получившего трое суток административного ареста за якобы организацию митинга против мусоросжигательного завода в деревне Степанщино. Показания против него дали два молодых человека, которые сообщили суду, что увидели скриншот сообщения Алексея в одном из активистских чатов, в котором сами не состоят.
По каким критериям зэков отбирают в СДП?
По распоряжению оперативников в СДП могут автоматически по прибытии попадать «малолетки» — юные заключённые, что по достижении совершеннолетия переводятся из учреждений для малолетних преступников в лагеря общего режима. Как правило, на «малолетках» взрастают юные бунтари, мечтающие расшатать «красный» режим, поэтому ещё на приёмке в «красных» лагерях с малолеток активно сбивают дубинками «блатную пыль» и на перевоспитание определяют в СДП.
Если в лагерь прибывает блатной зек, в личном деле которого указана связь с преступным миром, его тоже могут прожать в карцере — «под крышей», а после получения необходимых заявлений на камеру — отправить жить в отряд СДП. Даже если блатной не работает, а лишь находится среди «эсдэпуриков», его биография, несомненно, замарывается.
Но в целом население СДП — это обычные запуганные зэки. Они боятся всего. Неизвестный штаб, где злобные сотрудники отправляют зэков пачками «в гарем». Мрачный куратор из оперативного отдела, от предложений которого невозможно отказаться. Начальник отряда, постоянно чего-то требующий. Десяток активистов СДП, круглосуточно унижающих обычных «эсдэпушников». Зашуганные зэки не то что не готовы к отстаиванию своих законных прав содержания, они боятся даже смотреть в глаза сотрудникам и главным активистам.
Их страх объясним. Некоторых из зэков держат на крючке ещё со времён карантина, где они писали «чистосердечные» признания о любви к анальному и оральному сексу и своём добровольном желании «уехать в гарем». «Сознавшимся» присваивали женские имена, и отрядный актив СДП обращался к ним исключительно в женском роде.
В каждом отряде есть так называемые «сухари». Бывшие насильники или педофилы живут среди основной массы зэков, но делают всё, что им прикажут. В редких случаях есть и жертвы изнасилования уже в самом лагере. Шантаж и угроза быть разоблачённым и угнанным в «гарем» — самый действенный инструмент, пусть и не самый распространённый. Большинству зэков из СДП хватает постоянных издевательств и периодических избиений.
Но немало и тех, кто идёт работать в СДП сознательно. Они с предвкушением учатся закладывать других зэков и получать за это хоть маленькие, но привилегии. Со временем и другие «эсдэпурики» входят во вкус и уже с маниакальным удовольствием «отстреливают» зэков, докладывая в «точковках» об их нарушениях.
Кто-то не застегнул пуговицу, кто-то вышел на плац с руками в карманах, кто-то стрельнул у соседа сигарету — «эсдэпушники» знают, что в дальнейшем этому зэку достанется в каптёрке отряда или штабном кабинете без права на оправдание. Элемент власти их прельщает. Так они вырастают сначала в собственных глазах, а потом и в карьере активиста СДП.
Конечно же, основная масса заключённых презирает «эсдэпушников», а особо дерзкие не упускают возможности даже им как-то насолить. Где-то отпустят в спину унизительное словцо, а где-то могут и «проштырить» бок заточенным электродом. Поэтому администрация тщательно оберегает свои «глаза и уши», и смелые зэки то и дело подлетают в кабинетах от дубинок и шокеров.
Николай Селюк, 29 лет
депутат Законодательного собрания Приморского края, занимается вопросами ЖКХ и общественной деятельностью среди молодежи
Политика не была жизненной целью, а образовалась сама по себе. В 2013 году с изменением закона о капитальном ремонте я организовал собрание дома, и возникла одна бабушка, которая сказала: «Ты за наш счет хочешь депутатом стать!». Именно тогда я начал интересоваться, что такое политика, как становятся депутатами, какие есть уровни. Потом случилось молодежное правительство, общественный совет по ЖКХ. Шаг за шагом, и вот я здесь.
Я убежден, что чистый и уютный двор — начало страны. Всегда улучшить пространство вокруг можно своими руками. Начните проводить субботники как дворовой праздник с музыкой и конкурсами. Управляющая компания выдаст вам инвентарь, и останется только потратить деньги на аниматоров (для атмосферы и настроения). Главный рецепт счастья — не сидеть на месте.
Часто люди приходят ко мне просто пожаловаться, и на этом их действия заканчиваются
Важно понимать, что вопросы, в первую очередь, должны быть направлены тому, кто оказывает услугу. Попытайтесь понять адресность проблемы и начните искать решения
Вступайте в диалог с советом дома, сделайте группу в WhatsApp, обратитесь в управляющую компанию, приходите в депутатский корпус (приемную партии). Если ответа совсем не будет, придется разобраться в тонкостях и дальше думать, как поступить.
Не попасть
Избежать работы в СДП трудно, но возможно. Редкие единицы, кто не готов мириться с необходимостью доносов, бьют в отряде стёкла и режут себе вены или выпрыгивают в окно на асфальт. Некоторые даже решаются вспороть себе горло на коротком свидании с матерью, лишь бы его вернули после медсанчасти хоть в штрафной изолятор, но уже не в СДП.
Большинство духовитых зэков после медсанчасти, конечно же, сменяют место пребывания, бывает, и на карцер до конца срока. Но у администрации бывают и циничные решения: ещё ночью зэк бегал по лагерю с криками «помогите, убивают!», а уже утром его, зашитого и подлеченного, возвращают из медсанчасти в тот же отряд СДП, от пыток которого он и сбежал. Так, многие перестают даже думать о возможности сорваться из отряда.
Денис Горбунов, 32 года
руководитель Advance Team, общественный деятель
Почти десять лет моя команда занимается развитием экстремальных видов спорта на Дальнем Востоке. За это время нам удалось изменить отношение горожан к экстриму. Нас не воспринимали серьезно, в городе не было ни одного экстрим-парка. Сейчас же наши дисциплины входят в олимпийские виды спорта, а в городе создана инфраструктура, позволяющая тренироваться круглый год. Мы постоянно проводим крупнейшие экстрим-фестивали, отправляем победителей на международные и российские соревнования. Это здорово мотивирует спортсменов и повышает их уровень.
Начав кататься на сноуборде, я понял, что в городе очень многого нет и захотелось это изменить. В 2009 с ребятами из #DVBMX мы построили первый скейт-парк «Под мостом». Это так вдохновило, что я и по сей день продолжаю создавать парки и организовывать соревнования с Advance Team. Сейчас в команде уже более пятидесяти инициативных ребят, которые готовы менять город к лучшему. Я стараюсь никогда не работать с теми, в ком не уверен.
У большей части наших проектов вообще не было бюджета. Процесс всегда был такой: придумываем идею, объявляем дату и только потом ищем средства. Когда деньги появлялись (в основном, за счет конкурсов и грантов) мы всё до копейки тратили на улучшение проектов. Я руководствуюсь девизом: «Если идти трудно, значит вы на верном пути». Думаю, что наша сфера деятельности будет расширятся с каждым годом, потому что пока мы не видим даже горизонтов.
Наталья Якунина, 27 лет
фотограф, эко-активист
Четвертый год я занимаюсь проектом «Остров Мечты». Мы организуем мероприятия по улучшению экологии на островах, в частности на Рейнеке. В августе ежегодно проводим природоохранный международный экологический лагерь.
Большой командой мы ликвидируем свалки, озеленяем очищенные территории, создаем арт-объекты с художниками, демонстрируя возможности вторичного использования мусора. Помимо лагеря постоянно проводим субботники: зовем волонтеров, арендуем баржу, едем на острова Рикорда или Пахтусова, собираем мусор и вывозим на утилизацию в город. На острове Русском делаем экологические квесты. Постоянно занимаемся эко-просвещением и популяризацией экологически грамотного туризма.
Чтобы улучшать экологию, огромные деньги не нужны. Поддержку первой акции нам оказали только в натуральном выражении: дали мешки, перчатки и покрыли аренду баржи. Мы всегда работаем с администрацией города, но постепенно стали привлекать различные компании и частных лиц. Конечно, совсем без денег организовать подобные акции сложно. Основные затраты уходят на транспорт, морские перевозки и полиграфию. Если вы делаете что-то качественное и масштабное, то деньги нужно привлекать разными путями, но начать надо с малого — попробовать себя и понять, стоит ли продолжать.
Сейчас задача нашей команды — наладить систему регулярного вывоза мусора с островов, патрулировать новые территории. Без рабочей системы всё сводится ни к чему, и свалки, которые мы ликвидируем, появляются вновь.
«Карандаши» на карандаше
«Карандашами» могут стать даже за принадлежность к определённой народности: тувинцы или буряты в большинстве своём склонны к неподчинению лагерной администрации, и потому они уже за то, что родились не такими, как все, взяты на особый контроль оперативников. Именно поэтому после изучения сотрудников администрации «эсдэпурики» обязаны выучить наизусть всех «карандашей», чтобы даже со спины узнать того или иного профучётника и сделать о нём соответствующую запись в блокноте.
В СДП лагеря может быть до сотни активистов, и каждый из них имеет десятки дополнительных к ПВР обязанностей, каждый из них чем-то загружен. Одни следят за администрацией, другие специализируются на «карандашах», третьи обязаны следить за «кучками», то есть за собранием каких-либо зэков более трёх человек. Отдельные бригады «эсдэпуриков» заняты промзоной, столовой, штабом, магазином, баней — у каждого свои объекты наблюдения и свои обязанности. Пошёл зэк на перекур — запись, кинул мимо урны бумажку — запись, разговаривал во время приёма пищи — запись.
После отбоя, когда весь лагерь замирает в тревожном сне, к делу в отряде СДП приступает ночная смена. Десятки писарей часами дешифруют записи дневных событий и передвижений, составляют отчёты для «мента» колонии, кураторов отряда, оперативников лагеря.
Днём СДП следит, ночью пишет. И каждое утро глава СДП идёт на доклад в штаб, где рассказывает своему куратору — как правило, заместителю начальника колонии — о событиях и происшествиях в колонии за прошедшие сутки.
Дмитрий Марков, 26 лет
предприниматель, сфера гостеприимства и общественного питания
Мы никогда не обладали сумасшедшими инвестициями, заработали на всё сами и сумели грамотно распорядиться доходом. Сейчас я получаю невероятное удовольствие, когда вижу большой поток гостей. Еще в апреле здесь был пустырь, а сейчас всё облагорожено. Когда видишь успешный результат работы, непередаваемое ощущение заставляет двигаться дальше.
Я не люблю слово «трудности», есть просто ежедневные задачи, которые нужно решить. Многие удивляются, как мы получили такое классное место на пляже. Но у нас никогда не было катастрофических проблем, и никто не вставлял палки в колеса. Конечно, переговоры шли долго и сложно. Владельцы этой территории занимаются коммерческой деятельностью с 1997 года, а тут пришли молодые пацаны и хотят отобрать кусок. Мы все равно предложили собственнику проект аллеи, утвердили его и построили.
Сейчас мы активно взаимодействуем с местными архитекторами, которые разработали дизайн-проект нового Юбилейного пляжа. Я обеими руками за развитие этой территории и, так как мы осваивали её первыми, уже знаем многие нюансы, особенно технические и можем быть полезны разработчикам.
Владивосток — идеальная платформа для начала своего дела в любой сфере. Город развивается семимильными шагами, здесь ничего не стоит на месте в отличие от городов-соседей, где на много километров вперед не происходит ничего. У нас грамотный, требовательный потребитель и хороший туристический поток. Пока мы немного отстаем от тенденций Москвы, но очень быстро всё перехватываем и успешно реализуем здесь.
Суд
Постановление о возбуждении уголовного дела против Егорова подписано лично руководителем Главного следственного управления Следственного комитета по Московской области — генерал-лейтенантом юстиции Александром Ивановым. «Очень показательно, кто именно возбуждал дело на Славу, — говорит Мария Эйсмонт. — Дело средней тяжести в каком-то маленьком городке без какого-либо ущерба возбуждается на таком уровне?».
С момента возбуждения уголовного дела до окончания судебного разбирательства прошло три года — еще ни одно дело по «дадинской» статье не рассматривалось так долго. Изначально суд избрал Егорову в качестве меры пресечения домашний арест, но в июле 2019, спустя полгода, ее пришлось пересмотреть, поскольку Вячеслав обвиняется в преступлении средней тяжести, объясняет Эйсмонт.
Суд избрал для него меру пресечения в виде запрета на участие в массовых мероприятиях и на использование интернета. До приговора Егоров был под подпиской о невыезде. Время следствия неоднократно продлевалось, следователи объясняли это адвокату «особой сложностью дела».
По мнению Эйсмонт, дело было возбуждено с одной целью — остановить протесты в Коломне, лицом которых был Егоров. «В каком-то смысле им это даже удалось. Полгода под домашним арестом вообще без связи, потом полгода без интернета. На время из публичного поля они его исключили. Да и обыски в шесть утра сразу по пятнадцати адресам в сопровождении ФСБ сделали свое дело, в Коломне к такому не готовились», — говорит она.
8 октября в Коломенском городском суде Подмосковья наконец прошли прения по делу Егорова. Прокуратура запросила активисту три года колонии. В своем последнем слове он обвинил мэра, губернатора и других чиновников в том, что они зарабатывают на здоровье жителей Коломны: «Вместе со всем городом мы пытались совершенно открыто, абсолютно законными, повторюсь, методами, о чем неоднократно говорили свидетели, избавить нас всех от химической бомбы, которая росла под нашим носом силами городских, региональных и федеральных чиновников… Потому что меня так воспитывали: нельзя проходить мимо чужой беды. А если уж своя, то тем более».
Редактор: Мария Климова
